КВАРТИРА В ЕРЕВАНЕ. ИНТЕРВЬЮ С МАРИАННОЙ КРУЧИНСКИ (КОЛЛЕКТИВ И РЕЗИДЕНЦИЯ «ТИПОГРАФИЯ»)

Это серия публикаций о резиденциальных инициативах, появившихся благодаря усилиям российских деятелей культуры за пределами страны после начала полномасштабного вторжения в Украину. Эти инициативы размещают в том числе художников из России и стали не только ответом на насущную необходимость – срочно уехать, найти временное проживание, выдохнуть и подумать, что делать дальше, – но и способом проявить солидарность внутри художественного сообщества и оказать взаимную поддержку в ситуации, когда поддержки ждать неоткуда.

Данный текст – беседа с Марианной Кручински, независимой культурной работницей и участницей коллектива «Типография» (бывший Центр современного искусства «Типография» в Краснодаре. Открыто выступил против войны в Украине, весной 2022 года признан Минюстом иностранным агентом). Марианна также была резиденткой коллаборации Reside/Sustain и Mustarinda в мае 2023 года.

После полномасштабного вторжения России в Украину часть коллектива «Типографии» базируется в Ереване. Там, в арендованной квартире, в июне 2022 года участни:цы коллектива организовали резиденцию для культурных работни:ц из России, которые сопротивляются режиму. Живущие в России в ситуации полузакрытых границ, нестабильной экономики, сталкивающиеся с невозможностью планировать будущее и без преследования сопротивляться происходящему в настоящем, они нуждаются в поддержке. Одна из основных целей этого проекта «Типографии» – создание безопасного пространства за пределами России, где у художни:ц нет обязательств создавать произведения искусства или разрабатывать проекты. Резиденция создает возможности для знакомства с локальным контекстом, продолжения личного исследования или пересборки/отдыха. Она предоставляет бесплатное проживание и покрытие транспортных расходов. С начала работы резиденции в июне 2022 года в ней побывало более 70 культурных работни:ц.

Адель Ким: Расскажи, как коллектив «Типографии» оказался в Ереване?

Марианна Кручински: С 24 февраля 2022 года и каждый день до отъезда, который случился для некоторых участни:ц коллектива с 5 по 7 марта и летом 2022, мы встречались в «Типографии», рисовали антивоенные стикеры, которые вечерами расклеивали по городу по дороге на митинг, и обсуждали, что делать. За 2021 год было как минимум два визита сотрудников ФСБ в «Типографию», и мы понимали, что, когда выложим заявление и прекратим публичную деятельность, у нас будут причины уехать. 

Так мы оказались в Армении и поначалу жили с культурными работни:цами из других городов, но в апреле многие начали принимать новые решения: поехать обратно или дальше.

В мае «Типографию» объявили иностранным агентом, и стало понятно, что придется закрывать Центр в Краснодаре. В течение месяца вместе с коллегами, друзьями и волонтер:ками мы паковали вещи, закрывали отношения с арендодателями и так далее. А в июне, по возвращении из россии, стало ясно, что летом какое-то время мы будем в разъездах [Участни:цы коллектива «Типография» пишут название государства со строчной буквы; свои языковые выборы они объясняют в публикации в Инстаграм – АК]. Соответственно, наша квартира будет пустовать – это и возможность, и проблема. 

В итоге, мы приняли решение использовать патронские и заработанные в 2021 году на субаренде помещения деньги на эту квартиру – как на помещение новой «Типографии» [Подробно об экономическом устройстве Центра коллектив писал в материале к 10-летию «Наше молчание нас не защитит»]. После перераспределения средств на аренду квартиры на год (что помогло в первую очередь нам самим выжить в другой стране) оставались деньги, которые могли покрыть покупку билетов для художни:ц. Таким образом, мы организовали резиденцию в нашей квартире для тех, кто продолжает жить и работать в россии и кому необходима передышка. Мы хотели создать ситуации, в которые работни:цы культуры не могут попасть без этой поездки, на которые у них нет ни возможностей, ни моральных сил. 

АК: То есть, вы пришли к идее резиденции, исходя из имеющегося ресурса и проблем его использования?

МК: Да, мы не сидели и не думали, что бы нам сделать такого полезного для всех. Это было решение проблемы. 

АК: То есть, основная цель резиденции – дать художникам возможность выдохнуть?

МК: Это только одна из них. Другая – создать условия, чтобы они попробовали жить в другой стране: многие из тех, кого мы приглашаем, не имеют даже загранпаспорта, либо пользуется им нечасто [между Россией и Арменией действует безвизовый режим, согласно которому границу в аэропорту можно пересекать по внутреннему паспорту – АК]. Были и те, кто летел на самолете впервые. И, конечно, в концептуальном смысле наша первоочередная цель – познакомить резидентов со следами российского колониального проекта, которые все еще доступны для исследования, то есть, с тем, что происходит рядом, но с чем раньше не было сил работать. Так, многие проекты «Типографии» были направлены на работу в Краснодарском крае и взаимодействие с другими регионами россии или с европейскими странами, а совместных проектов с Арменией не было. Это объяснимо, но все-таки странно, ведь Краснодарский край это не только часть россии, но, в первую очередь, Кавказа. 

Часто резиденты спрашивают: «Вы хотите, чтобы я прочитала лекцию, организовала кинопоказ, сделала какую-то работу?» И я отвечаю: «Нет, я хочу, чтобы вы изучили вот эту таблицу – здесь список институций, самоорганизаций, культурных работни:ц и др. Познакомьтесь с кем-то из списка, послушайте, чем они занимаются и в чём специализируются, попросите их прочитать лекцию в том месте, где вы продолжаете жить и работать». Задача резидент:ки – не самопрезентация, а наоборот, знакомство с тем, что происходит на месте.

Здесь есть, чему поучиться и кого послушать о войне, гуманитарном кризисе, последствиях колониальной политики россии, отъезде армянских культурных работни:ц в разные годы и их возвращении и самоорганизованных проектах. И я не уверена, что те, кто сейчас пребывает в стрессе и под цензурой в россии, могут приехать на короткий срок и создать что-то, способное вывести из кризиса; презентация же того, чем они занимались раньше, может не быть здесь актуальной. Мы не предлагаем кому-то передавать или получать знания с иерархических позиций, в которых есть учитель и ученик, напротив, предлагаем послушать и подумать, что можно сделать вместе, исходя из ситуации. Двух-трех недель, которые здесь проводят резиденты, хватает только для того, чтобы осмотреться, куда-то съездить и с кем-то познакомиться. И мы надеемся, что после возвращения эти связи останутся.

Еще одна задача резиденции – поддерживать общение между теми, кто уехал, и теми, кто остается в россии. К сожалению, я вижу противопоставление двух этих лагерей. Одним кажется, что те, кто уехал – привилегированные и ресурсные, могут позволить себе больше высказываний и находятся в менее травмирующем контексте. Уехавшие, напротив, говорят о том, что оставили всё наработанное, и переезд для них – это «прыжок в никуда», бытовой дискомфорт, включающий регулярный поиск жилья и работы и новые языковые ситуации. Резиденция может служить местом встречи, обсуждения того, что происходит, сверки часов. К тому же, наши гости могут увидеть, в каких условиях живут «уехавшие», ведь мы находимся в одном доме. 

АК: Расскажи, пожалуйста, об условиях резиденции. Что вы предлагаете, есть ли программа? Какие резиденты к вам приезжают и откуда?

МК: Нашими первыми резидент:ками были люди из ближнего круга – художни:цы, культурные работни:цы, которые непосредственно связаны с деятельностью «Типографии», которым мы можем доверять и открыть свой дом. Поэтому программа была направлена на взаимодействие, поддержку диалога с ними и совместное исследование институций, которые затем попадали в таблицу.

Первые месяцы, с июня до сентября 2022, мы приглашали в резиденцию студент:ок и выпускни:ц КИСИ (Краснодарский институт современного искусства) или тех, кто продолжает жить и работать в Краснодарском крае. Затем этот список стал расширяться, и возникла необходимость структурировать программу этих двух-трех недель. Но, в целом, она продолжила существовать в формате совместного исследования Еревана, а также ближайших городов, Гарни, Дилижана, Ванадзора и Гюмри. 

На самом деле, мы не пытались формализировать резиденцию. Все, что делает «Типография», носит непрофессиональный – и в плохом, и в хорошем смысле – характер. Например, КИСИ существует уже 12 лет, из него как минимум человек пятьдесят выпустились, и часть из них продолжает заниматься современным искусством. Но структура занятий и связь между модулями образовательного процесса свободны и неформальны. И так же здесь – сам перед собой проект не формализуешь и не пытаешься очертить, не ставишь задачи. Поэтому для меня отдельная работа – осмыслить резиденцию, описать проект, сделать презентацию, чтобы искать финансирование.

АК: Но ведь это тоже стратегия – нарочно не формулировать то, что ты делаешь, чтобы оставлять свободу, хаос, возможности для роста.

МК: Да, конечно. У нас случаются ситуации несовпадения ожиданий. Иногда художни:цы не понимают, как можно в резиденции не иметь задания что-то делать и куда-то ехать. У нас все свободно – можем сделать что-то вместе и по отдельности, но требований никаких. А многие привыкли, что резиденция – это подавать заявки, получать положительные или отрицательные ответы, затем доказывать, что тебя пригласили неспроста, ты должен сейчас классный проект выдать. Отказаться от этого – одно из испытаний, и, мне кажется, наши резиденты должны его пройти.

АК: Каково тебе жить в том же пространстве, где находится резиденция?

МК: В этой квартире три спальни, резиденты живут в двух из них. Одна с балконом и 2 кроватями, а другая с большой двуспальной кроватью. Иногда приезжает группа и участни:цы живут по двое в комнате.

У меня с партнером отдельная спальня. До июня 2023 года другой участник коллектива резиденции 10 месяцев жил в гостиной за ширмой.

В сентябре 2022, когда началась мобилизация, в столицы в первую очередь Армении, Грузии, Казахстана, приехало невероятное количество мужчин, среди которых были и художники, поэты и другие культурные работники. В последнюю неделю месяца количество жителей нашей квартиры доходило до десяти. Это было экстремально – постоянное присутствие в пространстве твоего «дома» людей со своей делами, распорядками дня, отсутствием планов на будущее, страхами и травмами. Мне повезло, что я могла спрятаться в отдельной комнате.Еще к нам часто приходят гости.

Одно из пожеланий к резидент:ке – это участие в организации хотя бы одного ужина. Мы вместе готовим и приглашаем знакомых, переехавших из россии или местных. С ужинов тоже хочется хотя бы в час ночи ускользнуть, успев перемыть гору посуды.

АК: Ты упомянула о пожелании к резидентам, а есть ли у них обязательства?

МК: В целом нет. Каждый приезжает со своим запросом. Одна участница резиденции, которая живёт сейчас и работает в Москве, и делает звуковые работы на основе записи голосов птиц – искала здесь орнитолога, который подсказал бы, какие птицы прилетают в Армению. Мы нашли бердвотчинговое агентство, резидент:ка с ними ездила и записывала голоса птиц в национальном природном заповеднике. Потом мы из этого сделали микс на радио. [«Типография» также работает над проектом «Радио Фантазия».]

Другую резидент:ку интересовала исключительно архитектура. Она почти ни с кем не разговаривала, исследовала город и окрестности, фотографировала здания, записывала, в каком они состоянии, и затем составила гид, которым мы делимся с последующими резидентами. Есть те, кто хочет устраивать концерты или артист-токи – мы проводим их в гостиной. Несколько резидент:ок приезжали с детьми, и один самоорганизованный детский проект останется с нами на стенах одной из комнат, надеюсь, арендодательнице с этим ок. Но как таковых обязательств нет. Кто настроен работать, тот работает.

АК: А есть ли какие-то принципы, которые необходимо соблюдать: резидентам, вам, взаимно?

МК: Во-первых, безопасность. Иногда меня спрашивают, есть ли у резиденции сайт или форма опен-колла. Их нет, и они невозможны, мы не хотим подвергать опасности тех, кто приезжает, публикуя какие-то результаты или анонсы.

Что касается взаимных обязательств, то мы, хотя вышли за первый круг знакомств, все еще приглашаем людей по рекомендации: это друзья наших близких друзей. Поэтому сложных конфликтных ситуаций или недопонимания, как совместно жить, у нас не случалось. Может, поэтому эти правила и не были выработаны до июня этого года. После посещения резиденции Mustarinda (по приглашению Reside/Sustain) в Финляндии в мае этого года я вдохновилась документом, который отправляют заранее будущим резидент:кам, и адаптировала его для наших условий. Теперь мы просим подтвердить, что резидент:ки согласны с правилами дома еще до покупки билетов.

АК: Ты одна работаешь с резиденцией, или вы как-то разделяете обязанности?

МК: До этого июня нас было трое. Участник, которого мы называем «гастроангелом» нашей резиденции, регулярно ходил на рынок, приносил вкусные овощи, рыбу и постоянно готовил.

Это работа, и очень важная; в то же время у него не было обязательства это делать или графика ужинов. Сейчас он снимает квартиру с тремя выпускниками КИСИ, и она в шутку получила название «резиденция строителей». Это отдельная история о том, какие стратегии и практики «некультурной» работы приходится воплощать художникам в эмиграции. Мы с партнером продолжаем работать над резиденцией: Степа получил гражданство и открыл НКО для подачи заявок на гранты, решает бытовые моменты, например, ремонт крана или душа, а также погружает резидент:ок в мир CS:GO и своего юмора. Я занимаюсь поиском резидент:ок, списываюсь с ними, отправляю информацию, ввожу в контекст и иногда сопровождаю во время знакомств с культурными работни:цами Еревана. Но налаживание связей – это скорее приятная работа, а вот мыть полы и подаваться на гранты – наоборот. Вот уже несколько месяцев с последним помогают две культурные работни:цы, которые были в резиденции и захотели участвовать в ее развитии.

АК: Резиденты встречаются с представителями местного художественного сообщества по вашей рекомендации, находя их в таблице. Из моего опыта, через несколько таких встреч люди устают рассказывать одно и то же, теряют интерес. Не испытываете ли вы таких трудностей? Как в целом происходит интеграция резиденции в ереванскую сцену?

МК: Нет, проблем не случается, потому что каждая, кто работает с этой таблицей, выбирает разных людей по собственным интересам. Плюс, я стараюсь её расширять. К тому же, это не совсем сессия-знакомство – чаще всего я стараюсь найти событие, вокруг которого можно строить разговор.

АК: Как финансово поддерживается существование резиденции? Остался ли у вас бюджет на перелеты и суточные?

МК: До мая этого года это были перераспределенные с аренды «Типографии» деньги. Чтобы обеспечить приезд резидент:ок лета 2023, мы продавали на авито некоторые вещи «Типографии», которые остались в Краснодаре. Колонки, микрофоны, поролоновые пирамидки, из которых должна была состоять наша радио точка, оплатили приезды нескольких человек, также два друга Центра сделали пожертвования, которые помогут нам продержаться до сентября 2023 года. Пока мы по-прежнему действуем из расчета 30 000 рублей на один приезд. Так как мы покупаем билеты за месяц-два до резидентского периода, чаще всего стоимость билета в обе стороны выходит от 10 000 до 18 000. Оставшиеся деньги можно назвать бонусными, на дополнительные расходы. К сожалению, приглашать резидент:ок без стипендии и просто давать им билеты и место пожить – не такая уж помощь для культурных работни:ц из россии, учитывая уровень зарплат в секторе. Хотя на аренду, оплату коммунальных платежей и покупку минимально необходимых средств для уборки и стирки, кофе, чая и круп и уходит 1 100-1 300 евро ежемесячно.

АК: Поддерживают ли вас какие-то фонды?

МК:  В прошлом году, когда мы еще не подавались на гранты для резиденции, было довольно много экстренных, выделенных дополнительно бюджетов. В этом году всё сложнее, но тем важнее продолжать проект. С конца 2022 года я подавала заявки на гранты, в том числе на международные резиденции, во многом потому что почти не видела гранты, направленные на поддержку краткосрочных поездок для граждан рф, только на экстренную релокацию. Но не все же должны уехать. Мне бы хотелось, чтобы культурные работни:цы, которые по разным причинам продолжают жить и работать в россии, приезжали к нам в резиденцию одновременно с работни:цами из других стран, завязывяли знакомства и обсуждали темы, которые их волнуют, исследуя контекст и ситуацию, в которой оказались, а потом возвращались заряженными в россию, продолжая сопротивляться режиму и поддерживая своих союзни:ц.

АК: Какие планы на резиденцию, каким ты видишь будущее и как далеко?

МК: Было бы здорово реализовать эти совместные резиденции работни:ц из разных стран. Такой международный полилог между европейскими, армянскими и российскими культурными работни:цами  – это то, что сейчас никто не будет (и не должен) инициировать, кроме, надеюсь, россиян в эмиграции. 

В прошлом году я планировала свою жизнь на 1-2 месяца вперёд, и казалось, что это уже много. В этом году я уже в конце января могла сказать, что резиденция будет существовать до июня, а в июне выдохнула, поняв, что протянем до конца года. И это сегодня, на мой взгляд, грандиозный прогноз для культурного проекта, созданного в эмиграции.