РОССИЙСКИЕ АРТ-РЕЗИДЕНЦИИ ВЕСНОЙ 2022 ГОДА

Текст: Адель Ким

Фото: Дмитрий Яговкин, новое пространство резиденции Фонда искусства «Голубицкое» 

Дисклеймер: Мы несем ответственность не только за собственные слова и действия, но и за благополучие тех, кого приглашаем к диалогу. В этом тексте я не публикую ничего, что может навредить моим коллегам, и использую эвфемизмы, принятые в современном законодательстве РФ.

1

ПЕРЕОПРЕДЕЛЕНИЕ КОНТЕКСТА

Начиная проект Reside / Sustain, мы концентрировались на потенциале арт-резиденций в отношении практик устойчивого развития в России и Финляндии. Из-за внешней политики России и начатых в феврале трагических событий в Украине запланированная нами на тот момент деятельность стала неактуальной в один день. Релизы статей и видео, приглашение для российских деятелей в области резиденций для обмена с финскими коллегами – невозможно, неуместно, бессмысленно. 

С тех пор мы ежедневно ставим перед собой вопросы: что (еще) можно делать и как об этом говорить. Это касается не только нашего небольшого начинания: значительная часть сферы искусства в России в целом замерла, переживая кризис и фрустрацию. Возможности для открытого высказывания были резко свернуты, независимые медиа – признаны иноагентами или нежелательными организациями, социальные сети холдинга Meta – экстремистскими. Экономическая ситуация остается тревожной, последствия санкций еще не проявились в полной мере. 

Атмосфера страха, вины и отчаяния мало способствует культурному производству. В первые дни и недели трагедии мысль о том, чтобы фокусироваться на собственном деле, казалась эскапистской и кощунственной; спустя более чем три месяца возможности и лимиты видятся в более реалистичном свете. Очевидно, что один из ключевых объектов изучения в рамках нашего проекта – российские арт-резиденции – продолжают работать. Не теряют своей актуальности и вопросы устойчивого развития и окружающей среды. И, пока остаются объекты нашего рассмотрения, мы можем и должны продолжать диалог – в первую очередь для того, чтобы не потерять связей с людьми, контекстом, чувством реальности. Разумеется, вопросы, поставленные в начале проекта, нуждаются в новой оптике, а вся деятельность должна учитывать требования сегодняшнего дня и реагировать на ситуацию. Также очевидно, что проекту необходим пересмотр его ключевых понятий – 'residing' (пребывание) и 'sustaining' (бытие-устойчивым). 

Изначально в названии проекта 'reside' первую очередь относился к природе арт-резиденции, подразумевающей пребывание, проживание профессионалов сферы культуры в условиях, позволяющих продуктивно работать и взаимодействовать. Сегодня российские художники и деятели искусства (мы ограничиваемся этим контекстом, поскольку он нам знаком, не затрагивая другие области и страны) перемещаются и пребывают где-то по совсем иным причинам. Для одних это – необходимость укрыться от политического преследования, для других – бегство от фрустрации, грядущего экономического кризиса и очень туманных видений будущего (по недавним данным, с начала 2022 года Российскую Федерацию покинуло около 3,8 миллионов граждан, среди которых, разумеется, немало деятелей искусства). У кого-то отменились международные проекты, сократились возможности, в том числе финансовые, менять место пребывания, и «культурная мобильность» для них теряет актуальность с тревожащими темпами. Кто-то не в состоянии выдерживать стресс больших городов с сопутствующими ему экономическими сложностями и выбирает внутреннюю миграцию. Кто-то не находит в себе сил участвовать в резиденции, конкурс в которую он выиграл. 

Что означает «пребывание» сегодня для российского культурного профессионала? Что означает быть и работать в России, если ты не согласен с основным политическим курсом? Что означает отправиться в добровольную (или нет) эмиграцию? Что смогут предложить резиденции и другие акторы современного искусства в ответ на изменившийся запрос от художников?

Второй аспект проекта – устойчивость – также как будто требует расширения и выходит за рамки проблем окружающей среды и климата. По большому счету, она никогда и не относилась исключительно к сфере экологии: среди целей устойчивого развития первыми идут социальные и экономические, направленные на устранение проблем, мешающих базовому благополучию, а также равенство и права человека. Для эффективной реализации этих целей в первую очередь требуются безопасность и мир.

В русском языке слово «устойчивость» может быть дословно понято как «способность (вы)стоять», не зависеть от внешних и внутренних обстоятельств, что отсылает к стабильности. В контексте современной России стабильность звучит среди базовых политических ценностей на протяжении последних десятилетий. Однако мне видится, что устойчивость есть нечто диаметрально противоположное. Оно имеет отношение к пластичности, способности приспосабливаться, переоценке существующих обстоятельств с целью изменить планы и действия, поскольку любая независимость иллюзорна. 

Как оставаться устойчивым сегодня и здесь? Что можно терять, изменять, сокращать, чтобы выстоять? До какой степени возможно приспособление к обстоятельствам? Можно ли потерять все – и остаться устойчивым? 

«МЫ» И РАЗНООБРАЗИЕ ПЕРСПЕКТИВ

После 24 февраля события и факты делятся на черное и белое. В зависимости от собственного отношения к происходящему, люди склонны давать однозначные оценки жестам, действиям и высказываниям других, приписывать их к одному из противоположных полюсов. Однако разделение на рукопожатных и отверженных не может производиться ради, казалось бы, благой цели – реабилитации здравого смысла. В конечном итоге, оно ведет к сегрегации, отделению несогласных или не до конца согласных с последующей апроприацией их права говорить и обесцениванием их позиции. Общественный раскол нельзя побороть еще большим его углублением и усилением взаимной ненависти. Вместо того, чтобы разделять людей, можно пробовать объединять их, искать общие точки и ценности.

Сложности с «полярным» мышлением становятся очевидными на примере того, насколько неоднозначным стало использование слова «мы» в общественном высказывании. С началом военных действий все труднее дается определение того, кто и по каким признакам объединен. Возложение на себя ответственности судить о качествах, которыми обладают или должны обладать представители каждой из сторон, «мы»-высказывания в духе «провалились», «несем коллективную ответственность», «делали недостаточно» вызывают мощную негативную реакцию в первую очередь со стороны тех, кто разделяет позицию авторов по основному вопросу – возможно происходящее вообще или нет. В однозначном суждении заложена фундаментальная проблема: оно игнорирует многообразие оттенков между полюсами, как игнорирует и обстоятельства, в которых находятся конкретные люди и организации.

По аналогии, проблематично говорить о «нас» в сфере современного искусства. Различия в контексте, условиях существования, позиции, ресурсах становятся только очевиднее. Кого и по каким признакам объединять, кто эти «мы»? Мы, кто продолжает работу? Мы, кто выбрал прекращение деятельности? Мы, кто осознанно молчит до тех пор, пока свобода слова не станет вновь возможной? Мы, кто готов открыто высказываться и рисковать? Мы, кто остался в стране? Мы, кто уехал? Мы, кто испытывает отчаяние от инфляции смыслов и отброшенных надежд? Мы, кто только начал свой путь в искусстве? Мы, кто видит возможности в кризисе? Мы, кто не находит в себе сил встать утром с кровати? 

Очевидно, что объемная категория делится на множество голосов и обстоятельств, и говорить о ней как о едином целом значит стирать различия между теми, кто в нее входит. Но должно ли в таком случае использовать исключительно «я», не ведет ли оно напрямую к еще большей атомизации, осторожности, замалчиванию? И возможно ли избежать ловушки сегрегации, ловушки экспертности, практиковать отказ от знания и оценки, что правильно, а что нет, вместо него тренируя умение слушать и вставать на позиции других, изучение разных перспектив?

Здесь мне кажется парадоксально уместной отсылка к понятию «перспективизм», о котором пишут антропологи-исследователи культуры коренных народов Южной Америки. Его упоминает в книге «Как мыслят леса» Эдуардо Кон, определяя как позицию, предполагающую фундаментальное сходство между самостями (1). Предшественник Кона, Вивейруш де Кастру пишет в «Каннибальских метафизиках»: «Многие народы Нового Света (вероятно, все) разделяют концепцию, согласно которой мир состоит из множества точек зрения: все сущие являются центрами интенциональности, которые воспринимают других существ в соответствии с их характеристиками и способностями» (2). Кон расшифровывает, что самости во всех отношениях являются продуктом собственной репрезентации и интерпретации окружающего мира, а также того, как другие обитатели этого мира репрезентируют их. Таким образом, понимание иных организмов исходит из внимательного отношения к точке зрения, присущей другим организмам (3). Для индейцев руна, о которых пишет Кон, одновременно воспринимать две точки зрения, смотреть на себя глазами другой самости означает выживать, успешно охотиться, избегать нападения хищника.

В свою очередь, «перспективность» – способность человеческого или нечеловеческого агента занимать (иными словами, иметь) точку зрения, способность признавать единство души и разность тел, которой следует и разность позиций. В европейской культуре души отдельны, а тела подобны, и собственная человечность превозносится в ущерб человечности другого. «Индейский шаманизм вдохновляется противоположным идеалом: познавать — значит «персонифицировать», занимать точку зрения того, что должно быть познано», – пишет Вивейруш де Кастру (4).

Понятно, что в этом контексте речь идет в первую очередь о взаимодействии человеческих и нечеловеческих агентов, а американские индейцы практикуют свою перспективность в первую очередь для того, чтобы понимать и эффективно использовать окружающих их живые и неживые самости. Аналогия с взаимопониманием внутри человеческого общества здесь может показаться натянутой, и все же приложение перспективизма к изучаемому феномену позволяет выходить «за пределы пагубных дихотомий современности» (5). Я нахожу здесь освободительную идею о возможности, даже необходимости занимать позицию тех, кто тебе не знаком и не понятен, учиться взаимодействовать с иными самостями и точками зрения, слышать то, к чему не прислушивались ранее. Пожалуй, это одна из целей, которые я ставлю перед собой как участник профессионального сообщества и проекта Reside / Sustain – в рамках известного мне поля и контекста.

2

АРТ-РЕЗИДЕНЦИИ В РОССИИ ВЕСНОЙ 2022 ГОДА

Возвращаясь к объекту нашего исследования в его актуальном состоянии, мы видим, что, несмотря на кризисы смысла и тревожные экономические перспективы, большинство российский арт-резиденций (а их сейчас более 30) продолжило свою деятельность. Более того, их организаторы, кураторы и менеджеры ищут способы общения и обмена опытом друг с другом. Инициатива исходит от разных акторов внутри профессионального сообщества.

Так, в марте домашняя резиденция POMIDOR, располагающаяся в Московской области, и ее организаторы Мария Саркисянц и Полина Егорушкина при поддержке Reside / Sustain и собрали кураторский уикэнд для художников и кураторов резиденций из Москвы, чтобы обсудить, где мы оказались и как работать дальше, что меняется в области резиденций, чем можно помочь друг другу и тем, кому помощь сейчас нужна больше. Следующая встреча представителей резиденций и художников состоялась в ЦТИ «Фабрика» по приглашению куратора Кристины Пестовой и включала в себя сессию работы с ассоциативными картами проекта Reshape.

Общение также проходит и в формате онлайн-встреч, активизируется общение внутри Ассоциации арт-резиденций России (6). Кроме того, в продолжение конференции «Искусство и практики гостеприимства» (ноябрь, 2021 г.) арт-резиденция «Выкса» провела онлайн ридинг-группы, где обсуждались не только выбранные куратором тексты, но и насущные вопросы (руководитель резиденции Надежда Найбородина называет эти встречи «терапевтическим местом дискуссии и осмысления»).

ЧТО ГОВОРЯТ АРТ-РЕЗИДЕНЦИИ

В апреле-мае я пригласила организаторов, кураторов и менеджеров некоторых резиденций дать комментарий о текущем положении своей институции или программы. Список респондентов не исчерпывает многообразия резиденциальных инициатив, но я предприняла попытку охватить разные стадии роста, организационные модели, ресурсы, географию – иными словами, вокализировать разные перспективы и обнаружить точки соприкосновения.

Например, к концу 2021 года список российских резиденций пополнился несколькими новыми инициативами, среди которых – rhIZOme (Москва) и AyarKut (Якутск). rhIZOme – это проект Фонда поддержки и развития современного искусства MaxArt, основанного в начале 2021 года. Как говорится в заявлении организаторов, «резиденция призвана стать отличной возможностью для художников сконцентрироваться на реализации своего проекта, расширить кругозор и выстроить нетворкинг в арт-сообществе». Программа арт-резиденции является ключевым, но не единственным направлением работы: кроме нее, фонд организует выставочную и событийную деятельность, занимается продвижением художников.

Открытие резиденций при недавно заявившем о себе Фонде поддержки современного искусства AyarKut было запланировано на 2022 год. Их названия – «Индигенное знание», «Звучащий ландшафт Арктики» и «В диалоге с природой» отражают «амбициозную задачу поставить Якутию на мировую карту современного искусства путем создания в республике новой креативной среды и условий для развития специалистов в области искусства». В прошлом году состоялся набор заявок на резиденции, результаты которого были объявлены 22 февраля. Среди планов на текущий год, помимо резиденций, значился также собственный медиа-ресурс, образовательные программы, программы международного резиденциального обмена, гранты и выставочные инициативы.

Две другие опрошенные резиденции находятся в процессе обновления своей инфраструктуры и готовятся к их презентации – это уже упомянутая арт-резиденция «Выкса» и резиденция Фонда искусств «Голубицкое». «Выкса», основанная Благотворительным фондом ОМК-Участие (7) в 2017 г., расположена в одноименном городе Нижегородской области. Резиденция предоставляет гостям проживание до 2-х месяцев, грант, материалы, затраты на проезд и выступает в качестве пространства встречи художников и местного сообщества. В этом году планируется переезд в новое здание – реконструированное пространство бывшего кафе «Волна». По словам руководителя резиденции Найбородиной, изменяется позиционирование институции – теперь это будет не здание за металлическим забором, а современный городской центр с открытым входом, помещенный в жилой массив и область городской рекреации.

Арт-резиденция при фонде искусств «Голубицкое» расположена в Краснодарском крае, на Таманском полуострове. Открытая в прошлом году по частной инициативе (8), резиденция круглогодично принимает заявки от художников, кураторов, писателей, музыкантов и исследователей разных дисциплин. На март было запланировано открытие нового пространства арт-резиденции с жилыми и рабочими помещениями. Также «Голубицкое» занимается программой обмена «Контактные зоны», в рамках которой проводит двусторонние резиденции с институциями соседних стран региона, в частности, Турцией.

Я также обратилась к опытным резиденциям, работающим более 5 лет – например, музею-резиденции «Арткоммуналка. Ерофеев и другие» в городе Коломна Московской области. В прошлом году она отметила десятилетие. Резиденция работает в формате государственно-частного партнёрства, объединяя ресурсы государственного автономного учреждения культуры «Центр культурных инициатив», автономной некоммерческой организации «Коломенский посад» и получает поддержку Министерства культуры области. Она расположена в музее, посвященном истории Коломны советского времени, и прочно связана с историей genius loci – писателя-диссидента Венедикта Ерофеева. Следуя своей истории, «Арткоммуналка» приглашает художников и писателей на основе открытого международного конкурса для интерпретации наследия и современности города.

Центр Творческих Индустрий (ЦТИ) «Фабрика» в Москве – это независимое пространство и арт-кластер, существующий с 2005 года. Программа резиденций, открывшаяся три года спустя, рассчитана на иностранных участников. На Фабрику постоянно приезжали художники, кураторы, перформеры, писатели и писательницы из разных стран, в основном Европы и США. За последние четыре года резиденции удалось разработать партнерскую программу с Австрийским департаментом культуры, которая позволяла принимать австрийских художников на регулярной основе. Одной из целей резиденции было создание непрерывной цепочки взаимодействий: художники приезжали один за другим, с годами формировалось резидентское сообщество, основанное на контактах самых разных географических локаций.

Арт-резиденция PolArt, открывшаяся в 2016 году, расположена в городе Норильск Красноярского края, за полярным кругом. Программа является частью музейно-выставочного комплекса «Музей Норильска», который помимо резиденции, музея и художественной галереи, готовит к открытию Арктический музей современного искусства (AMMA). Проекты, которые приветствует резиденция, желательно должны соответствовать одному из направлений изучения городской среды: исследование территории, прогнозы будущего, проектирование Севера через сайнс-арт и медиатехнологии. Резиденция доступна только гражданам России из-за особенностей режима посещения территории Норильска (9).

Наконец, комментарии дали в российском представительстве Швейцарского совета по культуре Про Гельвеция, уже несколько лет осуществляющем программу двусторонних арт-резиденций. Эта инициатива предлагает художникам и другим деятелям культуры из Швейцарии и России возможность профессионального развития, помощь в работе над проектами, связанными с культурным контекстом обеих стран, а также в налаживании профессиональных связей. Поскольку у Про Гельвеции нет собственной инфраструктуры для размещения резидентов, программа осуществляется на базе партнерских площадок в России и Швейцарии.

Кроме того, одна из опрошенных резиденциальных организаций попросила убрать интервью из материала по соображениям безопасности.

КАК СЕГОДНЯ РАБОТАЮТ АРТ-РЕЗИДЕНЦИИ

Часть опрошенных резиденций функционируют с большими или меньшими изменениями программы. Так, арт-резиденция «Выкса» сообщает, что планирует следовать намеченному плану по реконструкции и после открытия нового здания и сосредоточится на «выходе в город, взаимодействии с локальными сообществами и энтузиастами, микро-этнографии и взаимном опылении». Кроме непосредственно резидентских событий, будет запущена сетка мероприятий, доступных горожанам и туристам. Также организация готовит сборник текстов о гостеприимстве и планирует отмечать пятилетие выставкой работ резидентов в нижегородском Арсенале (10).

Норильская резиденция PolArt также не предвидит серьезных изменений в этом году при условии, что внешние обстоятельства будут благоприятными. «Мы продолжаем работать с художниками, пока никто не отказался от резиденции», – говорит Наталья Федянина, директор Музейно-выставочного комплекса «Музей Норильска». Как сообщает арт-директор «Коломенского посада» директор музея-резиденции «Арткоммуналка» Екатерина Ойнас, похожая ситуация и у них: программа функционирует в прежнем режиме, несмотря на несколько отмен заездов по инициативе художников в начале весны и перенос их на более позднее время в этом году. 

Полина Могилина, сооснователь и главный куратор фонда MaxArt, также сообщает, что фонд продолжит развивать свою деятельность и планирует реализовать все запланированные программы и мероприятия, хотя корректировки планов в текущих условиях неизбежны. Действительно, в марте прошел второй набор заявок в резиденцию, прошла итоговая выставка резидентов первого набора, а в мае новые художники, прошедшие конкурс, заехали в мастерские.

Серьезные и, вероятно, продолжительные изменения в работе резиденции констатирует куратор ЦТИ «Фабрика» Кристина Пестова: «С самого первого дня мы поняли, что работать над программой в прежнем режиме будет невозможно. Тем не менее, мы наивно надеялись, что к лету или осени сможем хоть как-то перезапуститься. Сейчас я считаю, что это максимально оптимистичный и потому маловероятный прогноз». При этом сложности связаны не столько с внутренними особенностями институции или системой ее финансирования: она не зависит от государственных грантов и частного капитала. Пестова наблюдает изменение отношения к международному культурному обмену в целом: «Закрытие воздушного пространства, отсутствие страховки для покрытия затрат на территории РФ, рекомендации от посольств, закрытие визовых центров – все это кажется как будто бы меньшим злом по сравнению с тем, что может случиться с культурными связями в будущем».

Арт-резиденция в Фонде искусств «Голубицкое» на определенный период приостановила работу. «Весна для нас должна была быть радостным временем: мы добрались до завершения стройки. Первые недели мы планировали сделать выставочными: показать работу архитекторов и дизайнеров, привезти гостей, анонсировать программу, – рассказывает куратор фонда Алиса Багдонайте. – Сейчас наша работа приостановлена». Она не раскрывает причин, но стоит отметить, что резиденция находится в Краснодарском крае, неподалеку от государственной границы. Ближайший аэропорт в городе Анапа, как и многие другие аэропорты юга России, не принимает самолеты с 24 февраля из соображений безопасности полетов и пассажиров. Тем не менее, «Голубицкое» все же надеется продолжить принимать резидентов, когда это станет возможным.

О приостановке проекта резиденции сообщает Ирина Бугаева, менеджер фонда AyarKut: «На данный момент мы работаем над новой стратегией работы Фонда в сложившихся реалиях. Проект арт-резиденции пока в “заморозке”. Возможно, переформатируем его и сделаем, но уже с новыми темами, в новом виде». Несмотря на то, что финалистов конкурса на участие в резиденциях были объявлены, неизвестно, состоятся ли заезды.

Дирекция Про Гельвеции и её московское представительство приняли совместное решение временно приостановить поддержку проектов в России, о чем говорится в официальном заявлении Совета. «Однако команда офиса продолжает работу и поддерживает диалог между российскими и швейцарскими художниками – программа двусторонних арт-резиденций сохраняется и адаптируется под текущие условия», – говорит Наталья Ручкина, менеджер программы резиденций.

АДАПТАЦИЯ ПРОГРАММ РЕЗИДЕНЦИИ

Ключевая задача для многих резиденций в текущих условиях – реагирование на изменяющиеся запросы. Часть организаций довольно оперативно смогли откорректировать программу в соответствии с нуждами целевой аудитории. К примеру, респонденты неоднократно упомянули об отменах заездов художников в начале весны по разным причинам. Некоторые резиденции проявили гибкость, и уже приехавшие художники смогли остаться на более продолжительный срок (например, в случае PolArt резиденция одного из участников была продлена почти на месяц) либо на место отказавшихся резидентов смог приехать кто-то другой (предоставить резиденцию для художницы вне рамок общего конкурса решили в «Арткоммуналке»). В Выксе вносят изменения в расписание на этот год: «Мы понимаем, что в этом году практически не будет иностранных резидентов, а многие соотечественники покинули страну, поэтому пересобираем календарь». 

Организации изыскивают возможности перенаправлять ресурсы на другие цели. К примеру, в ЦТИ «Фабрика» после некоторого периода неопределенности решили, что квартиры-студии не будут пустовать, поэтому весной и летом их пространства «перепрофилировались»: в одной из них расположилась мастерская художницы и перформера Алины Гуткиной, а в другой открылось несколько параллельных терапевтических и образовательных проектов (11). Кристина Пестова раскрывает позицию институции: «Мы стараемся дать место для высказывания тем, кому оно нужно. Не забывать, что сейчас очень важно не оставаться одному, а продолжать формировать лояльное сообщество, в кругу которого можно чувствовать себя в том числе безопасно. Мы хотим продолжать поддерживать художников, кураторов и в целом арт-практиков, которые, несмотря ни на что, находят в себе силы делать проекты и продолжать говорить».

Фонд MaxArt также провел анализ текущего запроса художественной среды и запустил новые инициативы, в частности – профессиональную психологическую поддержку. Полина Могилина говорит: «[Мы] собрали группы психологической помощи для желающих, на этих сессиях профессиональные психотерапевты консультировали и помогали адаптироваться к новым условиям и учили как максимально сохранить свое психологическое равновесие». Фонд AyarKut, ориентируясь на насущные для якутских художников вопросы, провел воркшоп по созданию портфолио. Организаторы исходят из понимания того, что сейчас легче выстраивать профессиональные связи индивидуально, нежели через институции.

ПРОБЛЕМЫ

Многие резиденции сталкиваются с проблемами практического характера, часть которых связана с мобильностью. Так, в арт-резиденцию PolArt можно попасть исключительно дальнемагистральным авиатранспортом. Сегодня ситуация осложняется тем, что наложенные на Россию санкции запрещают техническое обслуживание и поставку запчастей для самолетов, находящихся в лизинге у российских авиакомпаний. Это может привести к тому, что воздушный транспорт перестанет быть доступным и безопасным: «В плане мобильности и приездов художников резиденция очень помогала размыкаться культурному сообществу, – говорит Наталья Федянина. – Пока угроза перелетам существует только на словах, но альтернативного транспорта просто нет. Что будет дальше, сколько будут стоить билеты – неизвестно, а ведь мы изыскиваем средства на них заранее». 

Также очевидно, что экономические санкции уже повлияли на повышение цен. Резиденции упоминают о повышении стоимости не только логистики, но и, среди прочих, художественных и офисных материалов, включая бумагу, краски, а также услуги печати.

При этом бюджет на операционную и программную деятельность пока остался без изменений, хотя сколько это продлится, прогнозировать сложно. К примеру, устойчивой в финансовом отношении представляется экономическая модель «Арткоммуналки»: гранты для резидентов выплачиваются за счет собственных средств музейного кластера «Коломенский посад», а в последние 2 года удается привлечь  на конкурсной основе дополнительное финансирование в виде субсидии Министерства культуры Московской области, покрывающего уже осуществленные расходы. Получение субсидии не является гарантированным, и все же Екатерина Ойнас считает, что экономика кластера адаптировалась к потребностям резиденции, и даже в случае отсутствия поддержки программу можно будет продолжать.

В иной ситуации находится ЦТИ Фабрика, также обеспечивающая операционную и проектную деятельность из самостоятельно получаемой прибыли без поддержки государственного и частного капитала: «На данный момент у нас нет очевидных «бюджетных дыр», однако вряд ли можно считать себя от этого застрахованным, – говорит Пестова. – Наша экономическая модель напоминает umbrella mode, когда из арендной платы за помещения складывается общая финансовая база всего кластера. Именно эти средства идут на техническое обслуживание комплекса, на зарплаты и на культурные проекты. Наши арендаторы – резиденты “Фабрики” – пока еще только осознают наличие и масштаб своих финансовых потерь». Очевидно, конкретные перспективы станут более понятными в ближайшие месяцы.

Значительная часть российских резиденций обеспечивается из одного источника, и задачей для них становится диверсификация дохода, позволяющая рассчитывать на большую устойчивость организации. Так, спонсируемая фондом ОМК-Участие арт-резиденция «Выкса» планирует достигнуть большей самостоятельности, монетизируя деятельность резиденции и выходя на частичное самообеспечение. Фонд MaxArt также рассчитывает на поддержку своих инициатив со стороны ряда бизнес-партнеров и выражает надежду, что она не будет сокращена или прекращена, хотя по большей части от действий Фонда это не зависит.

Еще одной проблемой резиденции видят угрозу прекращения международного сотрудничества, которая уже довольно ощутима в череде отмен проектов и партнерств. Так, «Фабрика» видит пока абсолютно невозможным планирование работы с зарубежными художниками. MaxArt планировал начать более плотное сотрудничество с зарубежными художниками, но уже констатирует определенные затруднения. Айяркут формулирует свои опасения напрямую: их беспокоит «культурная отмена России».

О ПЛАНАХ НА БУДУЩЕЕ

Особую значимость приобретает вопрос дальнейшего планирования, и здесь можно наблюдать разные подходы. К примеру, у фонда MaxArt как молодой институции есть масштабные планы по развитию: планируется создание сети резиденций, которая не ограничивалась бы rhIZOme. ЦТИ «Фабрика» намерена изобретать будущие форматы взаимодействия на основе запросов художников и, возможно, переведет запланированные исследовательские проекты резидентов в формат дистанционных. Однако стратегии еще в процессе разработки и переосмысления, поэтому конкретными планами организация пока не готова делиться.

На базе музейно-выставочного комплекса, частью которого является PolArt, готовятся две новых площадки. Проектировать их будущее сейчас сложно, но Федянина уточняет, что такая ситуация им знакома: «Опыт пандемии научил нас, что можно приложить очень много усилий на перепроектирование того, что не пригодится, поскольку возникнут новые обстоятельства, будет выбрана другая траектория. Поэтому мы стараемся не делать резких движений, не заглядывать далеко за горизонт. Стратегическое пропало, осталась тактика».

Алиса Багдонайте настроена оптимистично и верит, что деятельность в «Голубицком» удастся вскоре продолжить, принимая российских резидентов, а также иностранных в рамках международных обменов, расширяя возможности публикаций. Резиденцию также ждет обживание в новом помещении и решение кадровых вопросов. Однако не исключается, хотя и гипотетически, худший сценарий с остановкой работы по одному или нескольким направлениям. 

Наталья Ручкина считает, что пауза в проведении публичных мероприятий дает московской команде Про Гельвеция возможность пересмотреть и осмыслить перспективы межкультурного обмена, желания и интересы партнеров, а также их видения своего будущего и роли Совета в нем. «Учитывая значительные изменения на российской культурной карте, ответы на эти вопросы могут быть найдены лишь в непосредственном со-бытии и со-размышлении с художниками и партнерами в обеих странах», – говорит она.

КОММУНИКАЦИЯ С РЕЗИДЕНТАМИ

Резиденции в той или иной мере продолжают общение как с бывшими, так и с потенциальными резидентами. «Общение “Фабрики” с последними пока довольно риторическое и нацелено на то, чтобы не потерять связь, продолжать надеяться и хоть что-то планировать. А разговоры с первыми – дружеский, утешительный диалог, который, честно говоря, тоже своего рода терапия», – говорит Пестова. Фонд MaxArt также поддерживает связь со всеми авторами, с которыми сотрудничает, в том или ином формате. 

В «Арткоммуналке» стараются по возможности предлагать бывшим резидентам рабочие задания, что становится финансовым подспорьем в условиях отмен проектов и сокращения источников дохода. PolArt обращается к резидентам за советами или информацией об их проекте, однако, хотя удается поддерживать с большинством, не все выходят на связь. Также некоторые художники попросили исключить их из всех списков и не упоминать их имя в контексте российских институций.

ВНЕШНЯЯ КОММУНИКАЦИЯ

Большая часть резиденций не могла и не может себе позволить высказать позицию по поводу изменений во внешней политике в своих официальных каналах (12). Кроме того, через некоторое время после начала событий ключевые каналы информации – социальные сети Facebook и Instagram были признаны экстремистскими организациями. Большинство организаций переформатировало каналы свои под другие социальные медиа – Телеграм, ВК, Одноклассники. 

Один из организаторов резиденции так комментирует решение институции: «Мы выбрали позицию тишины, потому что можно навредить нашему делу и другим людям. Надо делать свою работу, двигаться. Мы будем создавать проекты, которые вносят разнообразие и создают полифонию голосов, пока это возможно». 

«Мы не можем открыто высказывать гражданскую позицию на своих ресурсах, это тяготит и мучает, – признается другой организатор. – Я получила сообщение от прошлогоднего резидента с вопросом, почему ее любимая резиденция не высказывает позицию. А мы не можем, это угрожает даже не нам, а общему делу, и мы не знаем, стоит ли высказывание того, чтобы пожертвовать многолетней работой». 

Куратор фонда «Голубицкое» не встречается с прямым давлением или цензурой. Однако, поскольку большую часть своей работы она проводит с новыми и незнакомыми аудиториями, старается высказываться осторожно и вежливо, хотя это удается не всегда.

ЦТИ «Фабрика» и ранее показывала на своих площадках активистские и социальные проекты, а также выставки художников, которые открыто высказывают свою политическую позицию. В этом отношении политика и повестка институции не изменилась, и разница по сравнению со временем «до» в вопросах мониторинга и цензуры пока не ощущается. Тем не менее, отмечает Пестова, организация соблюдает осторожность и следит за тем, какие новые законодательные ограничения вступают в силу в стране.

Фонд MaxArt также осторожен в высказываниях и переносит фокус внимания на свою деятельность: «До сих пор нам не довелось испытать на себе какое-то давление извне, но, наблюдая за текущей ситуацией в культурной среде и не только, мы понимаем, что к нам и другим коллегам как к публичным организациям может возникнуть определенное внимание. Свою позицию мы обозначили в самом начале, для нас важным остается сохранение художественного производства».

Пожалуй, единственные, кому было доступно официальное высказывание позиции по поводу происходящих событий – международные организации. На сайте московского офиса Про Гельвеция размещено сообщение, согласно которому Совет «решительно осуждает военное вторжение России в Украину». 

ВЗАИМНАЯ ПОДДЕРЖКА

Большинство организаторов резиденций отмечает, что чувствует поддержку от профессионального сообщества не только в России, но и за рубежом. За годы работы организаций был сформирован круг партнерских взаимодействий, поэтому особенности контекста, а также ценности этих организаций хорошо знакомы их международным коллегам.

Так, Коломенский музейный кластер, частью которого является и «Арткоммуналка», продолжает общаться с зарубежными коллегами по проектам, не связанным с резиденцией напрямую. Ойнас говорит, что реакции бывают разными: «[Коллеги] готовы участвовать в наших событиях и поддерживают нас, хотя там сообщество тоже расколото. Не можем отрицать, что есть и те, кто больше не готов сотрудничать. Каждый делает свой выбор сам. Есть люди, которые не изменили своего отношения к нам. Мы стараемся держаться вместе и делать проекты вместе».

Практически все интервьюируемые упомянули, что ощутимой помощью для организации могут стать программы профессионального взаимодействия. В качестве примеров называют совместные коллаборации, просветительские и межрезиденциональные программы («Выкса»), проекты солидарности, поддержки и общения («Голубицкое»), сохранение и поддержание любых связей и отношений (rhIZOme). Иногда достаточно и открытого диалога, считает Ирина Бугаева из Фонда AyarKut. 

Кроме того, резиденции и другие институции в сфере искусства могут поддерживать друг друга ресурсами. Полина Могилина говорит, что сейчас особенно важно оказывать посильное содействие в реализации тех или иных проектов, и фонд MaxArt постоянно находится в поиске партнеров. Екатерина Ойнас также указывает на то, что любого рода сотрудничество является поддержкой: «Я предполагаю, что поиск партнеров теперь будет стоить больших усилий, и если они будут найдены, то взаимодействие будет более устойчивым и долгим. Если отношения завязываются с организацией, которая находится в критической ситуации, это говорит о базовом доверии к ней». 

Кристина Пестова выражает надежду на сплочение сообщества, указывая, что те обстоятельства, в которых институции оказались сегодня, должны стать фактором сближения, а не розни. 

***

Резиденции – это институции, направленными на поддержку деятелей искусства и художественного процесса. В этом смысле сама их сущность базируется на идеях помощи, заботы и гостеприимства. В условиях конфликта, страха, взаимной ненависти и зыбкого статуса прежних ценностей для многих сейчас помощь другим – единственная деятельность, имеющая смысл. Очевидно, что сегодня она требуется в первую очередь миллионам людей, терпящим бедствие, испытывающим угрозу жизни, потерявшим близких людей, имущество, перспективы, дом. Однако она может быть оказана и там, куда достают наши руки. 

Многие российские художественные институции находятся в неоднозначной ситуации. Фрустрирует как невозможность высказаться и повлиять на происходящее, так и риск потерять ресурсы помощи и созидания, которые у них есть. Как говорит один из организаторов резиденций: «Если мы хотим продолжать работу и использовать имеющийся ресурс, необходимо идти на ряд уступок. И это сложный с этической точки зрения вопрос. Однако мы понимаем, что наша цель – прежде всего помогать художникам, и пока мы можем это делать, мы будем помогать. Мы понимаем, что даже то, что мы продолжаем работать, действовать – это уже моральная поддержка для них».

Институция работает с тем, что доступно ей в ее контексте, с ее ресурсами и сложностями. Если поддержка может быть оказана российским художникам и кураторам, и до того уязвимым и прекарным, то она будет способствовать упрочению практик взаимной заботы. Разумеется, забота не лишена теневых сторон и также нуждается в рефлексии: она не должна быть оказана без учета запроса от того, кому мы хотим помогать. Но представляется, что она также заразительна, передается по цепочке и позволяет возвращать себе человечность и веру в базовые ценности.

Хотя это капля в море, акторы профессиональной среды могут стремиться к достижению мира художественными средствами. Как говорит один из представителей резиденций: «В контексте искусства мы не используем самоцензуру, а в искусстве возникают дополнительные смыслы. Мы добиваемся того, чтобы настал мир, своими внутренними средствами – продолжаем делать, что делали». Хотя предыдущий опыт показывает несоразмерность «мягкой силы» в сравнении с грубой агрессией, для совершения даже небольших шагов в своем поле сегодня тоже требуется смелость.

В процитированной ранее книге Эдуардо Кон упоминает также классификацию знаков по Чарльзу Сандерсу Пирсу, который делит их на первичные (потенциальные события), вторичные («грубая реальность») и третичные («привычки» мира, закономерности, возникающие во взаимоотношении элементов). Именно последние позволяют постигать окружающее и предвосхищать события, исходя из собственного знания и опыта — как пишет Кон, они делают «мир потенциально предсказуемым». Однако они не являются законами и срабатывают далеко не всегда, и именно моменты слома и кризиса могут стать ключевыми: «Мир раскрывается перед нами не потому, что у нас есть привычки, а в те моменты, когда, вынужденно отбросив старые привычки, мы обретаем новые» (13). По Кону, семиотическая динамика является продуктом нарушения или потрясения.

Сдвиги, которые мы наблюдаем сегодня – вероятнее всего, только часть большого процесса, над которым мы имеем минимальный контроль, и они противоречат всему, что было известно или казалось предсказуемым до этого. И возможно, именно из-за слома «привычки» возможно создание новых взаимодействий и новых паттернов, закономерностей, новых «эмерджентных реальностей», в становлении которых каждый может найти свою роль. Арт-резиденции также будут задействованы в процессе переопределения ролей и возможностей, и я вижу их потенциал как пространств, позволяющими встать на место другого и примерить иную перспективу, а также как активных драйверов этого процесса. Но, вполне возможно, есть множество других ролей, которые мы пока не можем помыслить.

(1) Кон, Эдуардо. Как мыслят леса. К антропологии по ту сторону человека. М.: Ад Маргинем Пресс, 2021 (2-е изд.), с. 140

(2) Кастру, Эдуарду Вивейруш де. Каннибальские метафизики. Рубежи постструктурной антропологии — М.: Ад Маргинем Пресс, 2017, с. 22-23

(3) Кон, ук. соч., с. 142

(4) Кастру, ук. соч., с. 28

(5) Там же, с. 16

(6) Профессиональное объединение, основная задача которого — обеспечивать сотрудничество и обмен опытом среди представителей резиденциальных программ

(7) Основан в 2008 году по инициативе руководителей и сотрудников Объединенной металлургической компании (АО «ОМК», г. Москва). ОМК принадлежит Выксунский металлургический завод (ВМЗ), локальное градообразующее предприятие. Фонд занимается социальными проектами, поддержкой людей с инвалидностью, семей и детей, а также проектами в области современного искусства.

(8) Инициатором проекта является меценат и коллекционер А. Мечетин, ранее организовавший аналогичный проект Центра современного искусства и арт-резиденции «Заря» во Владивостоке. Мечетин – основатель и совладелец российской алкогольной компании BELUGA GROUP.

(9) В соответствии с Перечнем территорий Российской Федерации с регламентированным посещением для иностранных граждан, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 04.07.1992 № 470 территория муниципального образования город Норильск отнесена к территориям с регламентированным въездом для иностранных граждан. Источник: сайт города Норильск.

(10) Волго-Вятский филиал ГМИИ им. А.С. Пушкина (г. Нижний Новгород,) ранее – Волго-Вятский филиал ГЦСИ

(11) Мастерская заботы (модератор Татьяна Волкова), проект «Женский род» (Лена Балакирева совместно с фондом «Ежевика»), лекционный курс «Разговоры в темные времена» (Лена Скрипкина и Максим Калинин) и др.

(12) 4 марта 2022 года Государственная Дума РФ приняла законы о фейках про действия российской армии, дискредитацию ее действий и призывы к санкциям. В качестве наказания за нарушения закона – административная и уголовная ответственность, штрафы и лишение свободы от 3 до 15 лет: источник.

(13) Кон, ук. соч., с. 108