ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИE ПОЕЗДКИ: ВЫВОДЫ

Фото: Адель Ким

В этой статье, состоящей из трех текстов, написанных Адель Ким, Ангелиной Давыдовой и Мииной Хуяла, мы подводим итоги исследовательских поездок, организованных командой Reside/Sustain в мае 2023 года в резиденции в частных пространствах.

В статье вы найдете:

⁃ рассуждения о различных пониманиях устойчивости;

⁃ выводы о важности личного вклада организаторов резиденций для успеха подобных инициатив;

⁃ практические идеи для потенциального сотрудничества и совместного использования ресурсов.

Подробнее об исследовательских поездках: Хюрюнсалми, Вяртсиля, Раасепори, Йоутса.

Адель Ким: Резиденции в частных пространствах, случай Финляндии

Когда мы приступали к полевому изучению финских резиденций в частном пространстве, я предполагала, что их можно выделить в отдельный тип, своего рода гомогенный феномен. Моя гипотеза состояла в том, что резиденциям, расположенным в жилых помещениях их создателей или непосредственной близости от них, присущ отказ от институциональности и иерархий, свободный подход к управлению либо вовсе отказ от него, а также пластичность и способность к быстрым изменениям в соответствии с необходимостью.

Однако это было преждевременным суждением – по крайней мере, обобщением более комплексной картины. Действительно, большинство посещенных резиденций так или иначе соприкасаются с частным пространством (физическим или информационным) того, кто ею управляет. Однако, несмотря на сходства, их нельзя отнести к единой группе, поскольку прямой связи между степенью приватности проживания организатора и институциональностью резиденции не существует. 

К примеру, жилые площади резиденции в Вяртсиля являются частью муниципального квартирного фонда, в данный момент переданного на нужды чрезвычайной помощи художникам из Украины. Резиденты проживают в частных квартирах, но персональное пространство их организатора – Каролиины Арвиломми – существует отдельно и самостоятельно. Она выступает в роли принимающей стороны и фасилитатора, но не хозяина помещений, хотя ее двери открыты для резидентов, а телефон – всегда доступен. В то же время, художественный центр Haihatus в Йоутса является институцией, при которой работает резиденция и к которому приращиваются все новые инициативы – например, музей кинетического искусства Kita. При этом сам директор живет в одном из зданий центра. Кураторы резиденции TUO TUO также размещаются в том же здании бывшей школы, что и их гости, но официально их инициатива имеет юридическую форму ассоциации.

Строго говоря, среди резиденций, посещенных нами, только открывшиеся совсем недавно или планирующиеся к открытию предлагают разделить пространство частного дома с его хозяином: это инициативы Мери Линны, Арлин Такер и Пертту Саксы. Из-за их новизны предположение о гибкости планирования проверить сложно (хотя кейс Кейтлин и Йони из TUO TUO свидетельствует в его пользу – за прошедшие годы они многое меняли в программе, отказываясь и «от-учаясь»). Но в целом, развитие этого направления резиденций, его возможности и устойчивость еще предстоит наблюдать.

Несмотря на расхождение между ожиданиями и реальностью, я бы хотела привести несколько соображений, которые характеризуют подобного рода инициативы в случае Финляндии – на основе полученного, хотя и ограниченного, знания. 

В первую очередь, резиденции, с которыми нам довелось познакомиться, расположены за пределами крупных городских образований. К примеру, Вяртсиля (население 600 около человек) входит в состав муниципалитета Тохмаярви, общее население – чуть более 4 000 человек, как и в Йоутса. Оминнефорс – часть Раасепори с почти 7 000 жителей. В целом, это может не говорить ни о чем, кроме цен на недвижимость. Но стоит обратить внимание, что большинство участников наших дискуссий переехали в место нового проживания не более 4 лет назад.

Не секрет, что мало урбанизированные и отдаленные сельские районы – не только в Финляндии, но и в других в Северных странах – испытывали на себе отток населения в течение нескольких прошедших десятилетий. Однако во время пандемии COVID-19, режима самоизоляции и последующих ограничений, которые продлились в Финляндии в том или ином виде до первого квартара 2022 года, этот процесс замедлился, а миграция городского населения в сельские районы возросла, хотя и в очень скромных масштабах.

Существует предположение, что эта тенденция зародилась до пандемии. Так, количество переездов в полугородские муниципалитеты поднялось с 250 до 1000 в период с 2019 до 2020 года. Предполагают, что одной из причин такого многократного роста стало то, что люди планировали свой переезд еще до пандемии и с ее началом ускорили воплощение планов в жизнь. В пользу этой гипотезы свидетельствует тот факт, что даже после пандемии популярность загородной жизни не идет на спад: недавний опрос среди жителей Финляндии с выборкой 1000 человек показал, что желание переехать в сельские районы значительно возросло по сравнению с 2019 годом – о своем интересе или существующих планах на переезд заявили 44% респондентов. В то же время владельцы постоянно падающей в цене сельской недвижимости, теряя надежду продать ее, ищут возможности хотя бы поддерживать дом в достойном состоянии – не так давно был анонсирован новый сервис по типу Tinder, позволяющий находить энтузиастов, готовых следить за ним.

Таким образом, в некоторой степени резиденции в частных пространствах появляются на волне внутренней миграции и повышения привлекательности сельских регионов по сравнению с городскими центрами. Разумеется, каждая из них – это очень частный случай, обусловленный, прежде всего, личными обстоятельствами их организаторов. Тем не менее, можно предположить, что мы наблюдаем формирование нового типа резиденций, который получит развитие в ближайшие годы. 

Среди мнений, высказанных участниками нашей дискуссии, звучало и такое: «В небольшом месте проще это делать». Не все соглашаются с таким утверждением – важны не столько место и численность его населения, сколько поддержка, с которой встречаешься (или не встречаешься). Мое второе соображение – определяющую роль в возможности создания резиденций в частных пространствах играет не масштаб административного образования, а конкретные личности. Вероятно, самоорганизованные резиденции – хороший пример того, что любая инициатива или институция – это в первую очередь люди, которые ее делают, их стратегии, умение и желание коммуницировать, искать поддержку и строить партнерство. Это также и сторона, к которой обращаются, будь это представители муниципалитета или художественного сообщества, которая также является в первую очередь не абстрагированной институцией, но человеком – это особенно заметно в нашем исследовании в случае Вяртсиля. Неолиберальная экономика утверждает заменяемость тел и идей; личные инициативы, напротив, свидетельствуют, что за каждым начинанием стоит определенный индивид. 

Кроме того, почти в каждой из локаций нам удалось обнаружить несколько инициатив, что говорит об органически растущей сети резиденциальных взаимодействий. К примеру, Арлин из HAPPY HOME STAY знала о резиденции TUO TUO в Йоутса и поэтому рассматривала именно этот вариант для переезда. TUO TUO, в свою очередь, с самого начала сотрудничали с Haihatus, первопроходцем в области современного искусства в городе. Цепная реакция позволяет создавать созвездия художественных инициатив вдали от крупных центров. И еще один момент, который хотелось бы развить в следующих текстах – иногда резиденция ведет к переезду (residency to residence), когда бывший участник, привыкнув или очаровавшись местом, остается жить неподалеку, а иногда – и продолжать работать в самой организации.

Мой третий тезис на основе полученного материала – увеличение роли присущих резиденциям особенностей в отношении коммуникации – как внутренней, так и внешней. Сосредоточение ответственности в руках одного человека означает наличие нескольких одновременно занимаемых позиций (как говорят организаторы, «приходится надевать разные шляпы» – хоста, хозяина, друга, куратора) и большой загрузке решениями разного рода вопросов, от бытовых до фандрайзинга. Эта ситуация подводит к выстраиванию определенных границ вовлеченности в процесс, позволяющих не «потонуть» в проекте.

В то же время, по словам Мери, узнав, что рядом живет художник, местные жители были в восторге. Соответственно, появились ожидания с их стороны, однако направлены они не на целую команду, а на одного человека, который заменяет целую институцию. Публика в городах привыкла к визитам в культурные центры, где превалирует безличное взаимодействие с предметами искусства; арт-резиденции, а тем более – в пространстве организатора укорачивают эту дистанцию, открывая возможности неформальных встреч художников и зрителей. Это требует выстраивания доверительных личных отношений и по возможности снятия высокого порога «входа» в современное искусство (посредством, например, событий в стиле «kahvi ja pulla» – приглашений на кофе с булочкой, чаепитий, неформальных встреч и пр.).

Наконец, собранная информация позволяют заключить, что резиденции в частных пространствах появляются:

- как ответ назревшей необходимости (общественной – если это гуманитарный кризис в связи с войной; собственной – если это, к примеру, желание покинуть большой город и не участвовать в неолиберальной гонке);

- как способ поделиться имеющимся избытком ресурса – в частности, жилыми и рабочими площадями, контактами, знанием;

- как попытка создать близкое по духу сообщество, наполнить свои дома гостями, событиями, искусством.

Что ждет такие резиденции? Мне видится, что финансирование частных инициатив – краеугольный камень их последующей устойчивости, оно призвано обеспечить и поддержку энтузиазма организатора. Исходя из дискуссий, можно предложить следующие видения будущего:

- в коллаборации крупные институции могут выступать как спонсоры и организаторы, а резиденции – как операторы и менеджеры на местах (как об этом говорят Мери Линна и Дафна Маймон);

- резиденции могут создавать сеть взаимопомощи, направлять художников друг к другу и использовать общие ресурсы при необходимости;

- резиденции могут быть платными для своих участников, что в целом самый распространенный кейс в случае финских резиденций (да и в целом художественного производства – с подробным анализом системы оплаты галерейных выставок можно ознакомиться в тексте Минны Хенрикссон для сборника Art Workers)[1] – но, как представляется, очень трудоемкий и не гарантированный способ получения средств;

- в случае, если тенденция резиденций в частных пространствах (в каком бы то ни было виде) продолжит развиваться, можно предположить возникновение отдельных форматов поддержки для резиденций такого масштаба – для которого, возможно, понадобится их объединение и соответствующее требование, исходящее от них.

[1] Minna Henriksson, Gallery Rent Model: Owner-Tenant Relations in Exhibiting. E. Krikortz, A. Triisberg, M. Henriksson (ed.), Art Workers, Berlin / Helsinki / Stockholm / Tallinn, 2015. Pp. 39-58.

Ангелина Давыдова: Переосмысляя понятие «устойчивости» в резиденциях

Сейчас, когда программа наших исследовательских поездок в частные резиденции подошла к концу, появилось время для размышлений и рефлексии – в том числе, о беседах, которые мы вели с создателями резиденций и художниками об их понимании и реализации принципов устойчивого развития. 

Одним из главных выводов нашего путешествия для меня стала мысль о том, что понимание «устойчивости» применительно к резиденциям, но не только, должно (и может) быть расширено и стать более инклюзивным. Многие принципы нашей жизни и работы могут быть переосмыслены, новые практики – введены, протестированы и принеобходимости адаптированы. Причем речь идет как о материальных, так и о нематериальных аспектах.

Существует широко известное объяснение термина «устойчивости» с помощью трех пересекающихся кругов: экологического, социального и экономического. Также есть 17 Целей социального развития (ЦУР), которые переводят понимание того, что такое устойчивое развитие, на новый уровень.

Существует еще множество определений «устойчивого развития» и «устойчивости» в целом, которые пытаются описывать термин как можно более широко, системно и инклюзивно. Однако в различных секторах, от бизнеса до искусства, очень часто устойчивость все еще воспринимается довольно узко, в основном с точки зрения влияния на окружающую среду и климат. 

Наши исследовательские поездки в арт-резиденции в Финляндии (в Мустаринда, Вяртсиля, Раасепори и Йоутса) в течение первых двух недель мая также имели одной из целей исследовать понимание термина и практик «устойчивости» – как сотрудниками и создателями резиденций, так и художниками, являющимися резидентами.

Экологические практики было легче всего увидеть, заметить и обсудить. Многие арт-резиденции, особенно в сельской местности Финляндии, перерабатывают биоотходы в почву или натуральные удобрения, используют сухие туалеты, устанавливают тепловые насосы для замены газового или нефтяного отопления, поощряют практики совместного использования, например, художественных материалов и выставочного оборудования, продвигают практики низкоуглеродной (в том числе, без использования ископаемого топлива) и безотходной жизни, работы и творческого процесса, стараются поддерживать наземные поездки, поощряют диеты, которые базируются на местных, экологически и климатически дружественных продуктах питания. 

Но есть и множество других аспектов устойчивости, которые очень часто гораздо сложнее отследить, учесть, реализовать на практике и оценить количественно.

Среди них: человеческие отношения, принципы заботы, уважения границ друг друга, готовности помочь. Или вопросы границ между «работой» и «свободным временем», уважения личного времени и пространства сотрудников резиденций, вопросы личной ответственности и принятия решений.

Довольно часто в наших дискуссиях поднимались вопросы: как стать менее загруженным и менее уставшим от работы, как снизить переутомление, почему иногда важно «ничего не делать», «быть ленивым», «отучать себя» от каких-то привычек.  

Другой важной темой, которая часто обсуждалась, были взаимоотношения между крупными учреждениями искусства и культуры и более маленькими, включая арт-резиденции. Как этот баланс сил может стать более устойчивым, более инклюзивным, с большим количеством способов долгосрочного сотрудничества? 

С этим связана еще одна тема: какие модели поддержки художников, включая постоянные схемы совместного заказа художникам со стороны крупных художественных институций, более маленьких и, возможно, образовательных или муниципальных организаций, могут быть разработаны и поддерживаться на протяжении долгого времени.

За этим следует вопрос о взаимодействии между образовательными и художественными учреждениями, включая образовательную деятельность художников, которые часто занимаются преподаванием, чтобы обеспечить себя. Каким образом эта формальная и неформальная преподавательская деятельность может стать более устойчивой, более сбалансированной для художников и более полезной для людей из местных сообществ?

Сотрудничество с локальными сообществами и размышления о том, как работа арт-резиденций может быть более доступной для людей, живущих в регионе, также были в центре наших обсуждений. Существует растущая потребность в мероприятиях, которые бы «открывали» художественные практики для местного сообщества, облегчая доступ в мир искусства, а не усиливали страхи перед «непонятным» искусством. 

Художники и сотрудники резиденций также обсуждали, что определенные формы искусства могут быть не приняты местным сообществом – и что художникам не обязательно делиться всем, , над чем они работают. Среди возможных решений: идея «наслоения» – делать что-то для сообщества, в то же время занимаясь тем, что действительно интересно самим художникам с точки зрения их практики,  а также возможность  более частого проведения мероприятий для общения  с местным сообществом, от салонов до чаепитий. 

Наконец, идеи организации арт-резиденций в сети взаимопомощи, поддерживающие партнерства и другие формы долгосрочного сотрудничества, также часто всплывали в наших дискуссиях. Такие сети поддержки, совместное использование ресурсов, обмен доступными пространствами между резиденциями и многие другие формы сотрудничества могут обеспечить устойчивость самих резиденций, позволяя сбалансировать скачки и спады спроса/занятости/финансирования и сделать структуры организационного функционирования более стабильными. 

Я думаю, что многие идеи и выводы, к которым мы пришли в ходе наших дискуссий, также соотносятся с общими дискуссиями об устойчивом развитии, климатически-дружественном образе жизни и необходимых трансформациях в обществах и политических и экономических системах: эти изменения и трансформации возможны не только благодаря новым технологиям и источникам финансирования (или перенаправлению финансовых ресурсов из других секторов), но и благодаря новым подходам к управлению и планированию, гибким механизмам организации нашей работы или построения и развития институтов, вниманию к деталям, заботе о людях, важности личных отношений. Это также касается ценностей:например, того, что считается «важным» или «успешным», и что можно считать «результатом».

После двухнедельного путешествия по Финляндии с посещением частных арт-резиденций, в ходе многочасовых формальных и неформальных бесед, знакомства с домами и природой, совместного приготовления пищи, общения с жителями и членами местных сообществ, мы, безусловно, обнаружили множество дополнительных аспектов устойчивого развития в практике резиденций, которые могут показаться менее известными – как для понимания устойчивого развития в целом, так и для практик художественного сообщества. Продолжая проект, мы надеемся продолжить и эти дискуссии и исследования, развивая их как на теоретическом, так и на практическом уровнях.

Миина Хуяла: Экологии совместного пользования в резиденциях

Этот текст – краткое изложение некоторых идей и мыслей, возникших в результате исследовательских поездок по Финляндии в резиденции в частных пространствах (чаще всего инициированные художниками), а также другие резиденции и организации, находящиеся поблизости. Они состоялись в мае 2023 года. Мы посетили Вяртсиля/Тохмаярви, Раасепори/Таммисаари и Йоутса. 

Резиденция – это не только место для проживания, но и работа организаторов по фасилитации пребывания резидентов, человеческий фактор гостеприимства, который является центральным: ведь кто-то организует резиденции, предоставляет возможности, активирует взаимодействие, приглашает и принимает гостей и заботится о том, чтобы помещения поддерживались в хорошем состоянии, а счета были оплачены. Эти процессы связаны с материальными и экономическими аспектами, а также различными социальными ситуациями, в которых участвуют люди, находящиеся в резиденции. 

Вопросы отопления помещений, организации встреч, мобильности резидентов и предоставления возможностей связаны с оперативной структурой, логикой и практикой. Этим занимаются организаторы резиденций. Когда оперативная структура опирается на инициативу одного человека, чаще всего вся нагрузка ложится на него. 

В случае, когда твой дом – это и личное пространство, и место работы, границы между рабочим и свободным временем стираются. Когда мы начинаем осознавать степень влияния социальных практик на экологию, мы видим, что потребность изменений огромна. Нам необходимо не только отказаться от использования ископаемого топлива, но и сократить деятельность, которая вредит экологическому разнообразию планеты. Резиденции и художественная деятельность в целом не являются исключением. То, что мы можем сделать во благо экологии, зависит от наших культурных установок и возможностей. Наш метаболизм как биологически, так и культурно связан с вещами, которые делают его возможным в различных масштабах.

Исследовательские поездки дали почву для размышлений и помогли сформировать некоторые идеи, которые, как мне кажется, требуют дальнейшего рассмотрения. Я постараюсь кратко перечислить их здесь: признание личного воздействия, укрепление сотрудничества, в том числе на человеческом уровне (социальный аспект устойчивости), поскольку резиденции не существуют без элемента взаимодействия и содействия; совместное использование – объединение материальных ресурсов и обеспечение общего доступа к ним (не у всех должна быть собственная машина), а также лоббирование практики совместного использования для обеспечения дальнейшего развития инфраструктуры в этом направлении.

Ключевые вопросы: 

- Что происходит, какие ресурсы используются и можно ли обеспечить к ним общий доступ?

- Как сделать возможным дальнейший обмен практиками? (Как сети сотрудничества могут быть полезны художникам, как делиться информацией о хороших практиках, может ли устойчивость быть включена как обязательное условие для заключения партнерств?)

Возможные варианты решения:

- Создание позиции координатора по совместному потреблению, в чьи задачи будут входить передача знаний и опыта, а также координация логистики ресурсов и материалов. Эта вакансия может быть поддержана несколькими организациями одновременно. Она также может предполагать частичную занятость и работу в разных институциях на ротационной основе. Альтернативный вариант – работа в паре сотрудников из разных организаций. Для этого могут быть задействованы уже нанятые работники, которым дадут возможность сконцентрировать свои усилия на одной задаче в течение определенного периода времени. Такое решение может принести выгоду всем. 

- Разработка инструмента/платформы для совместного использования существующих ресурсов, находящихся в распоряжении организаций. Для того, чтобы получить доступ к платформе, институции необходимо придерживаться экологических принципов сокращения потребления в целом, повторного использования материалов и совместного использования в частности, а также отказа от ископаемого топлива.

- Пересмотрение бюджета: внимательно изучите бюджет организации и подумайте, какие расходы можно сократить частично, а от каких отказаться полностью. Ставьте в приоритет поддержку людей. Сократите средства на покупку продуктов, артефактов и материалов. Приобретая что-либо новое, подумайте, как использовать это повторно. Можно также делить расходы на приобретение необходимых вещей/материалов и транспорт с другими организациями.